Карьера Джо Бойда начиналась в сфере джаза и фолк-музыки; в частности, он был звукорежиссером на Ньюпортском фолк-фестивале 1965 года, — том самом, на котором Боб Дилан смело шагнул из акустики в электричество. Затем он был продюсером на лейбле Elektra в Великобритании, где ему довелось поработать над альбомами, вошедшими навсегда в историю рок-музыки. Их авторами были Pink Floyd, Fairport Convention, Нико и Ник Дрейк. Он был свидетелем и во многом создателем целой эпохи, которую описал в своих поразительных мемуарах «Белые велосипеды» — к счастью, переведённых на русский.
Эта книга вышла в 2006-м, а сегодня, почти два десятилетия спустя, Бойд написал и опубликовал новую. Она называется «И корни ритма остаются: путешествие по мировой музыке». Но это не академическое исследование, а продолжение путешествия по собственной биографии, которая сделала кульбит, оказавшись и в этой области: Бойд всегда был пытливым и любопытным слушателем, но и практиком тоже — он весьма значимо поспособствовал популярности world music, выпуская её на собственном лейбле Hannibal Records, основанном в 1980-м.
Бойд говорит, что толчком к написанию продолжения «Велосипедов» стала неудовлетворённость тем, что все книги, касавшиеся так или иначе темы этнической и околоэтнической музыки, написаны весьма академично. «Новая журналистика, которая породила множество увлекательных книг о музыке, не коснулась музыки из остального мира», — говорит Джо Бойд. А у него в загашнике множество удивительных историй, параллелей, взаимосвязей о том, что откуда появилось и куда привело.
Бойд хочет, чтобы англо-американцы поняли, откуда на самом деле берёт начало их культура, и музыка — наглядный способ узнать об этом. Чтобы понять, как американская музыка стала такой, какая она, нужно, в частности, знать, в чём разница между британским и кубинским отношением к рабам. На Кубе им позволяли иметь свои барабаны и петь свои песни, а в Вирджинии и Северной Каролине петь и барабанить им не давали — отсюда и происходит разница между латиноамериканской и североамериканской музыкой... «Музыкальная энергия, которая влилась в кровоток западной культуры, то, как мы танцуем, то, что мы слушаем, — все это создавалось людьми, которых привезли в цепях», — говорит Бойд.
Вспоминая о том, как проявился его интерес к музыке, откуда он взялся, знаменитый музыкальный и кинопродюсер вспоминает не только о пластинках на 78 оборотов с Кармен Мирандой, Эдит Пиаф и Марлен Дитрих; не только о бабушке по отцу, пианистке и ассистенте композитора Артура Шнабеля, — и не только о пластинках Луи Армстронга, Ледбелли, индийской музыки, которые ему давал преподаватель фортепиано. Едва ли не важнее была книга Сэма Чартерса The Country Blues, рассказавшая ему о жизни пионера полевых записей Ральфа Пира. «Я подумал: вот кем я хочу быть! Он объездил Юг, записав Джимми Роджерса и Carter Family, оттуда отправился в Гавану, в Мехико, в Тринидад… Он интересовался музыкой, которая больше никому не была нужна. Он был открыт миру; такие люди нравились мне больше всего».
Его новая книга полна живых историй — о том, например, как он сидел рядом с Полом Саймоном в середине 80-х, когда тот поверх фонограммы пропел ему практически весь альбом Graceland, ставший одним из ключевых в истории world music. И эти истории фокусируют читателя на увлекательнейшем взгляде автора на музыку всего мира, перекрестно оплодотворившую и сильнейшим образом повлиявшую на поп-музыку всей планеты.
Каждая глава рассказывает о каком-то традиционном музыкальном очаге на карте мира. Начиная с музыки Южной Африки, Бойд переходит на Кубу (которая связана с его проектом Cubanismo), затем на Ямайку, потом останавливается на том, как на британскую и американскую музыку 60-х повлияла музыка индийская (и не только на The Beatles и The Byrds, но и на одно из открытий Бойда, The Incredible String Band!).
Далее — через Восточную Европу и Испанию в Бразилию, оттуда в Аргентину с её феноменом танго, а потом снова в Восточную Европу, точнее — в Болгарию: записанное там женское пение стало серьезным потрясением для Запада в 1980-х…
В этом 900-страничном томе, кажется, нет ничего лишнего, он написан очень плотно и увлекательно. По словам одного из британских рецензентов книги, «термин «мировая музыка», может, и не всем по вкусу, но на этой музыке повсюду отпечатки пальцев Бойда», а значит, только он и мог написать её. Если у наших издателей найдется возможность приобрести на неё права, и если за неё возьмётся переводчик, не уступающий Пете Кулешу, блистательно справившемуся с «Белыми велосипедами» (а если это будет он, вообще идеально!), то мы получим на наши полки книгу, важность которой переоценить просто невозможно.