Volodia и Ив: как песни Высоцкого спел канадский рокер

Четыре с лишним года назад в рамках этой же колонки я писал о последнем альбоме потрясающей певицы Лхасы де Селы, вышедшем спустя восемь лет после ее смерти. Сегодня, наверное, пришла пора рассказать подробно о другой пластинке, инициатором и катализатором которой стала сама Лхаса. В этом году ей исполнится 20 лет; ее записал франко-канадский музыкант Ив Дерозье.

Он родился в Монреале; в 1984-м вместе с Жаном Леклерком, более известном как Жан Лелуп (le loup — волк (фр.) создал группу La Sale Affaire и стал соавтором главного хита группы — «1990»; играл с другими — группой Les Quarts de rouge, дуэтом Gogh Van Go и знаменитым квебекуа-рокером Даниэлем Беланже. А в начале 90-х Дерозье познакомился с Лхасой де Села. Они стали выступать вместе, записали первый ее альбом — La Llorona. Как раз во время его записи, роясь в кассетах и компактах Лхасы, Ив наткнулся на странный альбом, выпущенный в 1977-м во Франции. Он назывался La corde raide, «Натянутый канат».

— Кто это — Виссотски? — спросил Дерозье.

— О, это один русский, он умер уже больше десяти лет назад. Послушай, это очень сильно. В России он больше чем Боб Дилан и Леонард Коэн, вместе взятые…

«Я не знаю русского языка, не понимал слов, но почувствовал искренность в голосе, темперамент, сильную эмоцию. Впечатление было очень сильное. <…> Чем больше я слушал, тем более очаровывался голосом и ритмом», — вспоминал позже Дерозье. Именно тогда он решил записать альбом песен Владимира Высоцкого.

Ив взялся за дело. Для начала он переслушал все записи, что смог найти; затем, по звучанию отобрал песенный материал для альбома, а уж после этого нашел переводчицу Анн-Пенелоп Бюссо, которая сделала французский подстрочник для песен Высоцкого. И уже потом, вместе с певицей и поэтессой Биа Кригер искал во французском языке эквиритмичные словосочетания, которые максимально точно передавали бы смысл изначального текста.

«Я решил выбрать то, что может быть понято любым человеком: песни о жизни и смерти, о верности, об охоте к перемене мест, о быстротечности времени и поиске себя, о потребности в близкой душе», — рассказывал Ив. В альбом в конечном итоге вошло 11 треков, в том числе и «Кони привередливые»; эту песню Ив, старательно выучив слова незнакомого языка, спел по-русски.

Диск Volodia вышел на монреальском лейбле Audiogram в августе 2002-го, три недели спустя попал в локальные чарты. В ноябре состоялась концертная премьера; в рамках фестиваля «Coup de cоеur francophone» Ив Дерозье с составом из девяти музыкантов выступил в монреальском Cabaret — и уходил со сцены под овации публики. Год спустя Volodia был номинирован на главную франко-канадскую премию Felix в категории «современная фолк-музыка».

Что же понял, что услышал в Высоцком квебекский сингер-сонграйтер, в котором, конечно, куда больше от рокера, чем от шансонье? Несмотря на узнаваемость мелодий, это, безусловно, не попытка примерить на себя личность Высоцкого. Да и не могло быть такой попытки у канадца, не понимающего по-русски, не жившего в той временной, географической, политической ситуации, в которой жил Высоцкий. Перед нами опыт, равного которому нет: песни, которые для нас неразрывно увязаны со временем и национально-культурным менталитетом, оторваны от корней. И, что очень важно, мало что от этого потеряли. Конечно, у Дерозье нет накала и эмоциональной насыщенности Высоцкого, но есть другое — пристальное, музыкантское внимание к аранжировкам, к тщательному воспроизведению мелодической линии, тонкий вкус, наконец, национально-ориентированный романтический подход.

Больше Дерозье к Высоцкому не обращался; он записал несколько сольных альбомов, один — совместно с Биа Кригер, сочинял музыку к кино, вырос в серьезного, значительного музыканта — его альбом Chansons indociles («Мятежные песни») 2007 года — прекрасный образец романтического авторского франкофонного рока, точный, выверенный и очень страстный. При этом Volodia — первый сольный альбом Ива — сослужил ему прекрасную службу, помог научиться отказываться от всего лишнего, оставив только необходимое и достаточное. Сегодня, переслушивая эту пластинку, становится очевидно: эти песни — вне времени. И почти что вне географии.