Продолжаем публиковать материалы, которые, на наш взгляд, прошли испытание временем. Эта статья была написана более 20 лет назад, но с тех пор в нашем понимании Хай-Энда как явления изменилось до смешного мало. Не согласны? Готовьте свои аргументы.
Светлой памяти Алексея Антоновича Тарасова,
друга, наставника и учителя, посвящается
Немного об авторе. Александр Тарим из Днепропетровска — любознательный и эрудированный собеседник, неустанный экспериментатор, в своем роде гений (не побоимся этого слова) и творец удивительно музыкальной техники, которую сам он называет «Old Timer».
«Эти заметки не про меня или мои усилители, хотя и не без этого, а об альтернативном звуковосприятии», — загадочно сказал он, отдав редактору стопку исписанной бумаги.
Тема нас, конечно, заинтересовала, хотя звуковосприятием в наше время никого не удивишь. Но альтернативным… В общем, взялись мы этот материал к печати готовить. Раз отредактировали, другой, третий — не получается, и все тут. Уж очень мысли спорные, местами малопонятные и даже несвязные. Короче, мучались мы, мучались и решили оставить все как есть.
Попробуйте сами разобраться. Вряд ли где-нибудь еще вам доведется столкнуться с такой точкой зрения на High End. О нем, конечно, много было написано. Но по существу — почти ничего.
В 1819 году отставной офицер британской армии Джон Холмэн совершил кругосветное путешествие, о чем написал замечательную книгу. В ней были описаны закаты солнца в тайге, разноязыкая речь и деловая суета океанских портов, бескрайние пустыни и полные опасностей джунгли. Незаурядность этой книги состоит в том, что Холмэн был… слепым, но, по свидетельствам современников, обладал уникальным слухом, что и позволило ему выстроить в сознании удивительный звуковой мир и жить в нем, освободившись от чувства неполноценности, обретя новое видение происходящего.
Западная цивилизация, придумавшая неоновую рекламу, синтетические наркотики и High End, является миром, в котором нам всем еще только предстоит обжиться. Мы листаем их аудиожурналы, внимательно вслушиваемся в их High End и даже пробуем сотворить его сами (что, впрочем, пробовали и до того как родилось само понятие «высшего предела»). Но если они, западные аудиофилы, воспитаны на своем High End и другим его просто представить не способны, то мы своими ушами оцениваем и своим умом постигаем его настоящую сущность.
Получается, у нас много общего с Джоном Холмэном.
Никогда не перестаешь думать: понравится ли созданная тобой аудиотехника кому-то, кроме тебя, оценят ли ее, обретет ли своего почитателя? Волнение создателя объяснимо: вкладывая в технику свои желания, силы, опыт, ты в ней словно сам проявляешься и раскрываешь свое видение музыкальности. Именно таким — с характером — и получается твое творение. Играет для кого-то, кто-то его любит, кто-то не очень. За что?
Есть, оказывается, качества, которые и в голове никогда не старался держать: «эшелонированность, передние планы, задние, детальность, рельефность, фундаментальность… а вот этот кусочек — скрипочки – ля-ля-ля — переходик классный, но «воздуха» нет… Хорошо… Вот только…»
Глубокомысленные взгляды. Зверски сосредоточенные лица. Так выносятся вердикты.
Так иногда бывает и в театре — пропущен важный момент второго акта, но никто этого не заметил. Публика шуршит обертками от шоколада и шепчется о пустяках.
Шабаш электрофилов
«Я дам тебе незаполненный чек, если ты проглотишь улитку не пережевывая и расскажешь, как она шевелится у тебя в животе».
С. Лем, «Мир на Земле»
Что ни говорите, а год назад жилось чуть-чуть интересней. Наркотик High End не проник еще так глубоко, «слухачей» было поменьше, а в буфете тебе запросто могли сказать, что твой аппарат по звучанию немного грустный, а питие водки — тоже способ передачи эстетической информации.
Теперь в электрической музыке разбираются решительно все. То и дело избегаешь дискуссии, дабы не обнаружить свое невежество. Куда удобнее, забившись в уголок, лицезреть электрофилов и наблюдать за их восторгами.
Вот начинающие. Испытывают буйную радость от осознания того, что паспортные данные — отличные! Звук, порой омерзительный, их пока еще не настораживает.
За ними идут настороженные: музыки еще толком не слышали, но выводы уже делают — по силе потрясения от звуковых эффектов на тестовых дисках Chesky Records.
Третьи ловят кайф в завораживающем 2-микрофонном clarity аудиофильских дисков. Аппаратура и в самом деле звучит райски (особенно, если не очень громко). Но вот диски с нормальной музыкой показывают результат какой-то невнятный.
А затем следуют бескомпромиссные. Аппаратура безупречна — будто сейфы с пачками долларов. Но их устраивает цена суперсовершенства — и какое дело до того, что при смене романтического Моцарта на бесшабашного Гленна Миллера настроение не меняется совершенно. Впрочем, остановимся.
Революция, называемая High End, случилась, ее исписанные странными девизами знамена гордо реют, а люди, втянутые в ее игру, где приходится платить все дороже и дороже, носятся по салонам в поисках чуда. Ищут то, что принадлежит им по праву, — музыку, сложенную из нот и живущую по тем же законам, что и звуки, тысячелетиями существовавшие в незамутненной природе и генетически заложенные в нашем подсознании. Но что же находят? Диссонансный грохот электронной цивилизации, безжалостно вытесняющий музыку. Можно с грустью констатировать: революция пожирает своих детей. Каких? Да тех, кто, слава Богу, в состоянии заплатить за этот шикарный обед.
Поражает факт, что порой замечательные вещи, созданные в High End, начинают служить орудием выколачивания денег. Не раз приходилось видеть в салонах людей одержимых, готовых заплатить несусветные суммы за дальнейшее проникновение в мир точной передачи динамических контрастов и высокого уровня разрешения. О музыке речь не идет уже давно. (Зато беглого взгляда на таких ценителей достаточно, чтобы на мгновение понять сумасшедших миллиардеров, готовых собрать на своем ранчо в Техасе все мыслимые шедевры мирового искусства.)
Автор с глубоким уважением относится к тестированию аппаратуры и не упускает случая приобрести то или иное издание для получения дополнительной информации (зачастую противоречивой с точностью до наоборот). Сейчас стало хорошим тоном провозглашать в прессе приоритет музыкальности и эмоциональности над отдельными характеристиками звучания. Но все это до первого тестирования — тут вам снова, как горох из мешка: эшелонированность, резковатость, упругость, толщина…
Но почему, когда говорят о поэзии, обсуждают музыку стихотворения, возникающие ассоциации, акценты и «жесты» и не обсуждают другое? Ведь никому не придет в голову подсчитывать число гласных, строк, телесность образов!
При взгляде на наших утонченных аудиофилов и принципиальных экспертов-журналистов перед глазами начинает маячить образ «ценителя» живописи из фейхтвангеровского «Гойи», который, измерив линейкой диаметр зрачка и глаза на полотне, проникся уверенностью, что раскрыл главный секрет художника.
Из личного опыта знаю, что самые ценные замечания по звуку исходят от слушателей, не развращенных High End’овской идеологией и не апеллирующих к жалкой терминологии, принятой в аудиофильских кругах. Самую тонкую оценку дают привлеченные в качестве экспертов писатели, актеры, художники, музыканты, но только (упаси Господи) не электрофилы.
Электрофильство — вот источник бед любителей музыки.
Где источник?
«Ведь если все станут на зуб принимать, никто и приемников покупать не будет. Урон-то какой!»
А. Некрасов, «Приключения капитана Врунгеля»
Не кажется ли странным, что High End использует те же музыкальные носители, что и ширпотребовские пластмассовые магнитолы? А ведь музыкальный носитель, равно как и источник, — это самое больное место любой аудиосистемы!
Никогда не забуду опыта по установке головки Shure V15-III в аппарат «Электроника» Б1-01 — мир просто изменился, и все захотелось переслушать заново, включая диски, ранее считавшиеся «непробиваемыми». Теперь я твердо придерживаюсь мнения, что чем ближе к началу тракта находится какое-либо звено, тем выше его значимость в музыкальном воспроизведении.
Компакт-диск оказался одним из величайших разочарований в жизни. Когда был помоложе — лет на 20 — среди любимых LP отмечал «The Myths & Legends Of King Arthur & Khights Of Round Table» Рика Уэйкмана и «Lizard» King Crimson. Переписать их на ленту было сущим мучением — индикатор то застывал на начальной отметке, то бился о стекло. Сердце сладко замирало при мысли о том, как это будет слышно «с луча лазера» при динамике 90 dB. Что оказалось в действительности — догадайтесь сами. И это несмотря на участие в ремастеринге того же «Lizard» самого Роберта Фриппа и Тони Арнольда.
Сейчас только ленивый не «наезжает» на компакт-диск. Лучше всех сказал, пожалуй, конструктор эксклюзивных аналоговых магнитофонов Тим де Паравичини: «На 12-дюймовом оптическом диске мог бы уместиться час музыки, записанной по высочайшим стандартам, но производители пытаются убедить нас в следующем: что хорошо для Джона Смита с пятью долларами в кармане — то и есть шедевр!» Если на рубеже XXI века какое-нибудь международное сатанинско-аудиофильское общество организует массовое сожжение на кострах 16-битовых СD, клянусь быть в первых рядах этого мероприятия.
Здесь, разозлившись немного, несколько слов о борьбе с CD-плейерами. Вот, открываю «Салон AV» 5 (9) 1996 (стр. 14) и читаю о X-10D The Missing Link — маленьком чуде от Musical Fidelity. Эдакая бочечка за $175 между «вертушкой» и усилителем — и все становится хорошо. Не отрицаю возможного улучшения, но думаю, вы согласитесь, что это лишь полумера.
Такая же, как и все другие попытки хоть как-то заставить звучать компакт-диск музыкальнее. В своей практике сам немало положил сил на это. Вспоминаю 1991 год: перед либерализацией цен надо было срочно опустошить сберкнижку — купил Philips CD-460 (ископаемое, но по тем временам…). Подключил к ламповому усилителю — кошмар! — а ведь отдал кровные. И здесь приходит спасительная мысль: каскад на 12АU7 (двойной триод косвенного накала – прим. ред.) за ЦАП’ом. Сделал — вдруг из звука внезапно прорезалась музыка, в железе возникли человеческие голоса — первый глоток воздуха.
Объяснение этому найти несложно. Полупроводниковые операционные усилители (пусть даже очень хорошие Burr Brown или Analog Devices), у которых коэффициент усиления меняется в такт изменениям сигнала. Если они стоят в связке мультибитовый ЦАП — ОУ, то своей неустойчивостью вызывают настоящий тембральный взрыв в музыкальном сигнале. Но кто объяснит следующее: проигрыватель Arcam Alpha 5+ — сколько восторгов, столько и ушатов с помоями (мол, сильные помехи, допотопный TDA-1541, а между тем, схема преобразования 16 bit/4fs одна из самых музыкальных, и фирма Naim, похоже, придерживается такого же мнения). Все, что нужно сделать, так это… снять с Arcam’a металлическую крышку и вместо нее установить пластиковую. Arcam зазвучит лучше. И гораздо лучше, если поставить в него пассивный фильтр и опять же ламповый тракт за ЦАП’ом. Теперь судите сами: чего стоят разговоры о «джиттере» и прочем, если даже идеально преобразованный сигнал проходит череду пыток и унижений.
Конечно, все вышесказанное — это эмоциональные всплески на фоне признания того факта, что цифровая революция в звуке произошла преждевременно и стала гигантским шагом назад по отношению к накопленному к тому времени потенциалу.
Вместо этого мы имеем целое кладбище, где похоронены аналоговые идеи, которые могли бы удовлетворить даже самого пресыщенного аудиогурмана! Например, виниловый Maxi-Single 45 об/мин, EL-cassette со скоростью 9,53 см/с и даже матричные 4-канальные системы SQ и QS, дающие, в отличие от Dolby Surround, мощное эмоциональное вовлечение, — именно то, что теперь и пытаются найти люди, приобретая аппаратуру.
Разумеется, массовый потребитель предпочтет не все эти замысловатые штуки, а скорее какую-нибудь гулкую коробочку с цветными светодиодами, умещающуюся в бардачке автомобиля или кармане джинсов. Но неужели High End, где цены уже на 1 — 2 порядка превышают всякий разумный уровень, не заслуживает своего эксклюзивного звуконосителя?
В предродовых муках находится новый цифровой формат DVD, но на сердце опять неспокойно. Во-первых, есть подозрение, что повышенная частота дискретизации создаст свои проблемы в аналоговых цепях, а во-вторых, и что гораздо страшнее, вдруг возьмут да и используют «лишние» биты для интерактивных игр или трехмерных портретов Майкла Джексона — народу это понравится!
Если бы меня спросили, какой из источников сигнала (исключая студийные) я бы предпочел, ответ был бы однозначным — Maxi-Single 45 об/мин. Еще в 1977 году удалось поставить опыт: послушать пару песен с «Going For The One» группы Yes с LP и с рекламного сингла из прозрачного голубого винила, выпущенного Atlantic. При прослушивании этого чуда казалось, что в квартире рухнули стены, подул ветер и в жизнь пришло что-то настоящее. Слушать LP после этого не хотелось.
На самом деле стена обмана, окружающая нас, гораздо выше и страшней, чем кажется. Как-то читал мемуары старого немецкого аудиоинженера, участвовавшего в 30-х годах в экспериментальном и тайном прослушивании тракта с полосой 30 — 15000 Гц: рассказывать о впечатлениях запрещалось. Теперь лондонское отделение Sony Music устраивает прослушивание экспериментальных DVD и требует с экспертов подписку о неразглашении. Как видите, нравы не изменились — боятся, что люди вдруг поймут, какими жуткими консервами их кормят.
(окончание в следующем номере)
Автор выражает благодарность А. Олефиру за интересные мысли и беспощадное тестирование аппаратуры.
Опубликовано в Salon AudioVideo #4 1997 г.