20 июля исполнилось 73 года Карлосу Аугусто Альвес Сантане, которого мы знаем как основателя одноименной с ним самим группы, пионера латин-рока, исполнителя самой популярной в мире версии композиции Питера Грина Black Magic Woman, многократного лауреата «Грэмми», партнера Джона МакЛафлина, одного из участников Вудстока и прочая, прочая, прочая.
Но когда несколько лет назад мне довелось брать у него интервью, я начал не с этих веховых событий – а с концерта, случившегося летом 1987 года в Измайлово, в Москве.
Мне вспоминается ваш концерт на стадионе «Измайлово» в 1987 году. Тогда вы закрывали мини-фестиваль, организованный Советским комитетом защиты мира. Какие у вас остались впечатления от того приезда?
Самые теплые. Правда, странно было видеть такое количество людей в форме – но это быстро прошло, потому что я видел глаза зрителей и слышал их реакцию. Чувствовалось, что мы все (с американской стороны в фестивале принимали участие также Джеймс Тэйлор, Бонни Райтт и и группа The Doobie Brothers. – А.Л.) привезли в Россию то, чего вашим людям так не хватало. Зрители с таким энтузиазмом реагировали, что все остальное было неважно. А недавно я играл в Москве на Рождество и не мог не подивиться тому, как все изменилось. Это просто другой город! Чувствуется, что у людей появилось больше возможностей… Но вообще-то я всегда жду и хочу большей гармонии. Во всем. Знаете, всегда хочется чего-то большего – для себя, для семьи, для детей, хочется воплотить свои мечты. Мне хочется думать, что своей музыкой я каким-то образом этому способствую.
Что вы имеете в виду?
Понимаете, в материальном смысле воплощение мечтаний – личное дело каждого. А вот в плане духовном не все так просто. Скажем так, я пытаюсь показать какие-то варианты духовного самосовершенствования. Лечить душевные раны. Мы все нуждаемся в таком лечении, я это с каждым днем все отчетливее вижу. Дать людям немного надежды на будущее, веры в себя – вот моя задача. Стараюсь ее по мере сил выполнять.
Вы вошли в историю рок-музыки прежде всего композициями Oye Como Va и Black Magic Woman. C первой все понятно – с Тито Пуэнте, автором ее, у вас общие этнические корни, и стилистика близкая, даром что Тито был великий перкуссионист… Но вот что интересно – как вам пришло в голову «облатинить» блюзовый хит Fleetwood Mac? Не секрет ведь, что многие и по сию пору не подозревают, что автор – Питер Грин, а вовсе не вы…
Ну, тут все довольно просто. В те времена все друг друга знали. Песня мне сразу понравилась, как только появилась. Было видно, что Грин любит и чувствует блюз – а для меня это важный критерий. Он любил Би Би Кинга, Отиса Раша, — и я тоже их очень любил. Но тут вот еще в чем дело – я услышал в Black Magic Woman то, что, быть может, Грин в нее и не закладывал осознанно: мощный, упругий африканский ритм. Хотя нет, наверное, закладывал – он тоже слушал тогда много африканской музыки… Собственно, африканская музыка ведь в конечном итоге и стала блюзом! Ну вот это все я и постарался вытащить в своей версии.
Ну да, и вас с тех пор считают изобретателем «латин-рока». Вы вообще согласны с этим определением?
По мне, так все эти определения ничего не значат. Люди говорят: «он изобрел латин-рок», еще какую-то чепуху… Ничего я не изобретал! Вот, скажем, что играл Монго Сантамария? Тито Пуэнте? Формально говоря, я играл рок, они – афрокубинскую музыку, но при этом мы занимались примерно одним и тем же. Мы учились друг у друга, дружили и не задумывались о том, как называется то, что мы делали. Я создание Божье, и я играю музыку. И все тут.
Интересно было бы узнать и о вашем сотрудничестве с Джоном МакЛафлином.
О, это было весело! Мы играли Колтрейна – часами.
Один из моих друзей-музыкантов пытался как-то воспроизвести вашу и его партии с того альбома (Love, Devotion, Surrender (Columbia/Legacy, 1973), 7 место в британском хит-параде, 14-е – в американском. А.Л.) – и бросил в какой-то момент со словами: «Надо быть сумасшедшим, чтобы пытаться это повторить».
Быть сумасшедшим – это совсем не плохо. Безумие в определенном смысле дает свободу, дает энергию. Конструктивное безумие, я имею в виду – без гнева, без насилия. Я люблю сумасшедших. Я и сам такой.
Выслушаете современную рок-музыку? Какое у вас о ней складывается мнение?
Я слушаю африканскую музыку. Боба Марли слушаю практически всегда. Колтрейна, Уэйна Шортера, Майлза Дэвиса… я много всего слушаю. Современную рок-музыку? Слушаю временами. Выделить что-то не берусь, право слово.
