«Ричи Блэкмор любит музыку, а не себя в музыке»

Вчера исполнилось 75 лет одному из главных для российских меломанов последних сорока лет музыкантов — гитаристу Deep Purple Ричи Блэкмору, на чьих соло выросло несколько поколений адептов хард-рока. Последние годы, впрочем, он выступает в дуэте с женой, Кэндис Найт, в несколько ином жанре, который можно определить как «средневековый фолк-рок» — средневековость в нем, впрочем, своеобразная, но тем не менее. Настойчивость Блэкмора по движению именно в этом направлении переломила сопротивление даже самых упертых Deep Purple — фэнов, поначалу принимавших дуэт в штыки… Несколько лет назад он возвратил к жизни свой старый проект Rainbow — но Blackmore’s Night остается для него главным делом жизни. Ниже — фрагменты двух интервью, с самим Ричи и с его лучшей половиной, состоявшиеся в разные годы, но прекрасно дополняющие друг друга.

РИЧИ БЛЭКМОР

Ричи, как вам удается балансировать на стыке средневековой и современной музыки? 

Между средневековым или ренессансным фолком, роком и поп-музыкой не так много разницы, как кажется – поэтому нам просто играть и то, и другое, и третье. Вот на джаз мы, пожалуй, не замахнемся. А в остальном… была бы песня хорошая, а стилистика значения не имеет. Забавно вышло с Lady In Black, песней Uriah Heep — я услышал ее по радио в Германии и понятия не имел, чья это песня. Мы сто лет знакомы с Миком Боксом и парнями, но я никогда не слышал ее раньше! Песня мне понравилась, и когда я стал узнавать, с кем договариваться, чьи права, оказалось вот как. А ведь я в профессии с начала 60-х… Никогда нельзя гарантировать, что ты знаешь все на свете, даже если так кажется.

Ваше партнерство с Кэндис Найт — и личное, и творческое— длится уже много лет. Как вам удается совмещать личные отношения и творчество с одним и тем же человеком?

Работать с Кэндис — одно удовольствие: она удивительно восприимчива, открыта, естественна, мгновенно реагирует на то, что кажется ей неверным, ненужным… И она отличная мать, у нас ведь уже двое детей – девочка Отумн и мальчик Рори. А самое главное — обе ипостаси, артистическая и семейная в ней идеально уживаются.

Вы обращались к русской тематике в таких песнях, как Toast To Tomorrow и Troika. Чем вызван такой интерес?

Корни у моей жены – русские, ее предки некогда уехали из Российской империи, да и меня всегда интересовала русская музыка. Вот, кстати, о «Тройке»: Кэндис считает, что тройка лошадей, бегущая по русским просторам, — это олицетворение свободы в чистом виде.

На вашем альбоме Dancer and the Moon есть пьеса, посвященная памяти одного из ваших партнеров по Deep Purple — клавишника и композитора Джона Лорда.

И это очень важная пьеса. Я попытался вложить в нее все светлые воспоминания о нашей дружбе, и если она печальна, то это светлая печаль. Знаете, когда мы собирали Deep Purple, в 1968-м, мы думали, что мы за полгодика деньжат заработаем, а там уж как выйдет… А вышло по-другому. Вообще Джон был прекрасным другом и настоящим, большим музыкантом. Кстати, многие, кто слышал эту вещь до издания, считали, что Джон участвовал в ее записи. Увы, это не так — но для меня это лучшая похвала.

Средневековые мотивы, которые являются неотъемлемой частью вашей музыки, так или иначе связаны с волшебством. Вы лично в магию верите? 

Я? В магию? Это зависит от того, что иметь в виду под этим словом. Если, например, говорить о том, что возникает между двумя людьми с открытыми умами и сердцами — то да, верю. Я верю в магию, возникающую, когда люди совместно создают нечто прекрасное. Примерно так.

КЭНДИС НАЙТ

Чем для вас была запись первого альбома Blackmore’s Night в 1997-м?

Ох, я была так перепугана! Я была бэк-вокалисткой на концертах Deep Purple и Rainbow, но тут страшно боялась. Но мне помогло то, что часть песен мы сочинили вместе. Все началось на одной ферме в Массачусетсе. Ричи сидел у камина, что-то наигрывал по своему обыкновению… Написалась одна песня, другая, — тогда и возникла мысль о том, чтобы записать то, что стало альбомом Shadow Of The Moon.

Ян Андерсон из Jethro Tull говорил, что с удовольствием записал для вас соло на флейте.

О, да! Ян — великий человек. Ричи просто восхищается им и считает его абсолютным и сильно недооцененным гением. Песня Play Minstrel Play, собственно говоря, о нем написана!

Первый ваш московский концерт в Лужниках удивил многих: Ричи, которого мы привыкли воспринимать как рок-героя, стоял поодаль, в тени, ничем себя, кроме музыки, не выдавая. 

Знаете, Лужники были самым большим залом, в котором я когда-либо выступала. Серьезно! Я была напугана этим огромным залом… впрочем, я и сейчас такие не люблю. Мы предпочитаем более камерные площадки — на стадионах, мне кажется, теряется контакт со слушателями. Он для нас очень важен. А что касается манеры поведения Ричи… Он несколько устал от статуса рок-бога, или как там это называется… Он любит музыку, а не себя в музыке.