КОРОТКАЯ ВСПЫШКА НАИВНОЙ НЕЖНОСТИ

Тринадцать лет назад один никому дотоле неизвестный шведский продюсер сделал удивительную штуку. Он вытащил на свет то, что пряталось в тени больше 20 лет — и на недолго дал ему новую жизнь.

…Итало-диско, конечно, было каким-то уникальным жанром: оно даже в пору расцвета не вызывало ни упреков, ни омерзения. За то, что его слушали, никого не упрекали; на него не клеили ярлыки «радости гопников» — оно было удивительным цветком, прятавшимся в тени и собственно диско, и новой волны, и всего остального, цветком нежным, не выросшим, но сделанным, но притягательности от этого не терявшим. Когда он завял, казалось, это навсегда.

Но человек по имени Йохан Агебьерн сделал совершенно, казалось, невозможное – он повернул назад колесо времени, да так повернул, что оказалось – чуть ли не вперед. Чего бы, казалось, еще – взять трижды забытое и похороненный жанр родом с Аппеннин — только не сладкоголосых обитателей Сан-Ремо типа Риккардо Фольи и Тото Кутуньо, а англоязычных, блаженной памяти Сэвиджа и Газебо (не помните? Вам сколько лет? А, так вам и не положено!) – и попросить спеть нежноголосую девушку под утробные ритмы античной практически синтезаторной гвардии красивые и нежные песни о любви. Чтобы усугубить ситуацию, девушку он скрыл под англо-еврейским псевдонимом, объявил о том, что она не дает никаких интервью — и оставил ее вообще одним только голосом. По имени Салли Шапиро.

Дебютный сингл, вышедший под этим именем — I’ll Be By Your Side — в результате занял почетное 27 место в годовом отчете портала Pitchfork. А ностальгический альбом, непритязательно названный Disco Romance… в нем не было ничего живого, настоящего, никаких струн, дерева, кожи – только недра аналоговых клавишных, но насколько тепла и жива была эта, конечно же, искусственная конструкция! Вполне вероятно, автор обольщался тогда и обольщается сейчас, но восхитительно-невинная интровертность музыки Агебьена казалась отличным противоядием от перенасыщения жизненного пространства актуальной танцевальной электроникой, лаунжем, хаусом и всеми прочими трендами последних пятнадцати лет. И, в общем, эта музыка стоила того, чтобы остаться наедине с собственной грустью, которая пряталась невесть куда, но никогда насовсем не исчезала.

Исчезла и Салли Шапиро. Не сразу — вышло еще два альбома, причем на последнем к тем самым аналоговым синтезаторам прибавились флейты и саксофоны, и даже какие-то нотки инди-попа и неофолка слышались в новых песнях Агебьерна… но что-то пошло не так: новые, полуаналоговые шарики не трогали, не радовали. И когда в 2016-м вышел сборник The Collection — он, казалось, как будто подвел черту под короткой вспышкой наивной нежности, о которой так здорово вспоминать, но длить которую невозможно. Да и бессмысленно.