МОДНЫЕ РЕБЯТА И ИХ МОДНАЯ МУЗЫКА

В отличие от хиппи и панков, движение модов было локальным. Моды – принадлежность Великобритании. За ними не стояло никакой идеологии, кроме строк из песни главной мод-группы The Who “My Generation”: «I hope I die before I get old» да образа Джеймса Дина, «бунтаря без причины». Главным для них было иметь все самое новое и оригинальное, что только существовало на данный момент. Дети небедных родителей, не сидевшие у них на шее — среди модов было принято работать — они могли позволить себе хорошо одеваться, ездить на увешанных зеркалами мотороллерах-скутерах Vespa и Lambretta, покупать дорогие импортные пластинки и вообще дать понять всему миру, что Мы Вот Такие. «Работаем хорошо, отдыхаем на всю катушку!», — говорили о себе моды, а слоганом их во время уличных драк был громкий крик: «We are Mods, we are Mods, we are we are we are MOOOOODS!».

Моды группировались в банды и дрались как между собой, так и с рокерами тоже (так тогда называли байкеров). Юные моды были более агрессивны, чем рокеры, ходили с выкидными ножами и активно задирались к «старым грязным мотоциклистам». Чтобы «помахаться» по-серьезному, обе компании отправлялись по выходным на приморские курорты – в Маргейт, Брайтон или Клэктон. Одна из таких стычек произошла 17 мая 1964 года в Брайтоне. Набравшие полные горсти камней моды гоняли рокеров по всему городу. 50 человек были арестованы. Этот инцидент вошел в историю Англии и лег в основу Quadrophenia — второй рок-оперы группы The Who.

За что моды любили The Who? Все, о чем они кричали, Пит Тауншенд и Роджер Долтри доводили до крайности. Тауншенд подключал к своей гитаре не очень тогда популярные «примочки», а Долтри носился по сцене, как угорелый, выкрикивая те самые слова. Даже комичная разница между ростом орясины Тауншенда и коротышки Долтри, двух главных действующих лиц группы, поклонниками не замечалась. Они создавали эстетику саморазрушения, не отягощенного какими-либо идеологическими сверхзадачами и оттого максимально честного. И помогал им в этом Кит Мун, один из двух самых безбашенных барабанщиков рок-н-ролла – драчун, пьяница, весельчак, повеса, штучный человек, таких нынче не делают; умер вот только традиционно, от наркотиков и совсем еще молодым.

Вторые кумиры, Small Faces, стали знаменем модов лондонского Ист-Энда (The Who были вест-эндскими). Ведомые отличным ритм-н-блюзовым вокалистом Стивом Марриоттом, они не потерялись на бит-рынке, записав несколько тех шедевров, которые навсегда останутся в истории. Таковы их альбом Ogden’s Nut Gone Flake и сингл Itchycoo Park – одно из первых провозвестий психоделии в Британии. Впрочем, судьба этих музыкантов была не столь счастливой, как у The Who – группу в назначенный срок подмял под себя Род Стюарт, Марриотта носило по всему рок-рынку, без остановки – он, правда, создал с Питером Фрэмптоном Humble Pie, но все попытки воссоздать Small Faces были безуспешными. Стив Марриотт погиб при пожаре в собственном доме в 1991-м.

Мода на модов быстро прошла. Их сменили те самые дети цветов, которые превратили нервный, быстрый, живой swingin’ London – в пристанище бесцельно бродящих волосатых бездельников с дымом от индийских курительных палочек в голове. Частью моды слились с так называемыми простыми людьми, частью напялили «Доктор Мартенс» и стали первыми скинхедами. Остальные отрастили волосы — и все на этом… Впрочем, в конце 70-х, уже после панк-взрыва, моды пережили кратковременное возрождение. Возникла группа The Jam, лидер которой, Пол Уэллер, выбрал в качестве источника вдохновения эстетику модов. Jam играли тот же ритм-н-блюз, но громко и рьяно, как панки, и вместе с тем выверенно, как диско. Вместе с последователями – Secret Affair, Rosetta Stone, The Merton Parkas – The Jam вложили один из краеугольных камней в то, что позднее назвали «новой волной»… но это уже другая история.

Модов не стало, но место, которое они занимали, поныне вакантно. Потому что они, проложившие дорогу психоделии, рок-опере, помпезному року семидесятых, панкам, новой волне, были первыми и последними в истории молодежных движений, кто еще и работал, а не только тусовался. Они честно относились к себе и своим занятиям, разделяя одно и другое. Они ничего не создали – но ничем и не испакостились, оставив в памяти лакированные туфли, блеск зеркал мотороллеров и аккуратные прически. Немного, в сущности. Но вспомнить приятно.