Я не знаю, почему они тогда приехали в Москву, эти The Audreys. Вернее, почему именно они. В рабочую почту пришел пресс-релиз о том, что в рамках Австралийской бизнес-недели в Москве приезжает молодая австралийская группа. YouTube еще не был так развит, как нынче, и видео на главную, как писали локальные критики, песню группы я нашел только на их сайте. Нашел, посмотрел и пропал.
Песня начиналась как натуральное кантри, чуть утробное, возникавшее из ниоткуда; слегка подзвученная гитара исподволь рвала душу. К середине песня набирала силы, и женский голос звучал почти обвинением; вступил барабанщик, и то, что казалось кантри, превратилось в очумелый полуакустический трип-хоп. Пелось в песне, понятно, о любви.
Пела девушка по имени Тааша Коутс, пела замечательно, чуть обреченно (это я не об интонации — Тааше удавалось каким-то образом передать эмоцию тембрально!), а еще она печально улыбалась. Я понял, что пропустить концерт нельзя.
У The Audreys в Москве было два концерта; первый — официальный, многочастный, совместно с еще одной австралийской звездочкой, певицей Фелисити Уркхарт, и второй, настоящий, в тогда еще существовавшем клубе «На Брестской». Русских в зале было по пальцам пересчитать, все больше австралийцы из посольства да экспаты. The Audreys, помню, сразу как-то моментально оказались в клубе своими: мисс Коутс приземлилась на высокий табурет у стойки, словно сидит здесь каждый вечер, а ее соавтор и по совместительству лидер группы, певец, гитарист и банджоист Тристан Гудолл, бродивший по клубу в сдвинутой на затылок шляпенке, вообще казался чуть ли не сотрудником заведения, только быстрый и тягучий австралийский говор его выдавал.
Они вышли на сцену впятером: Тааша, Тристан, скрипач Микки Джи, контрабасист Линдон Грэй и барабанщик Дэвид Росс Макдональд. И сразу стало понятно: пусть они все прекрасные музыканты, но без Тааши Коутс они делали бы что-то совсем другое. Ту самую песню они сыграли не сразу, как и на дебютном, тогда только вышедшем альбоме, который, собственно, они и отыгрывали. Но я ее ждал и дождался. Тристан удивленно вскинул бровь, когда я не сдержался и зааплодировал на вступлении: я совершенно очевидно песню эту знать не мог, но знал. Дымчатый, сильный, но сдержанный голос вокалистки играл всеми своими гранями, звучал так, как нужно. Но она не была примой, звездой; она была одна из них, в своих прекрасных монохромных платьях, с губной гармошкой и микрофоном, смешно танцующая босиком.
А потом Тааша запела Wayfaring Stranger — религиозный гимн, который был сочинен невесть когда, который пели все, и каждый, кому это было дано, проводил песню сквозь себя, и слова о грядущем конце, который в то же время есть возвращение домой, каждый насыщал собственными эмоциями: Джонни Кэш — торжественным смирением и ожиданием покоя, Джефф Бакли — оголенным человеческим страхом… У Тааши получилось иначе: спокойно и очень по-женски. Жаль, до сих пор никто этого не снял, и показать вам я эту песню в их исполнении не смогу. Покажу другую.
…Они так и не вышли за пределы зеленого континента, но выпустили уже четыре альбома и получили три премии ARIA (аналог Grammy). Тааша и Тристан больше не пара: Тааша вышла замуж за американца Рэя Флауэрса, который ради нее переехал в Аделаиду. И у нее вышел сольный альбом.
Но и группа меж тем сохранилась, став дуэтом — помимо Тааши и Тристана в ней больше никого нет, но есть постоянный гастрольный состав, в котором нет никого из тех, кого я помню. А песни их, хоть и повзрослели, но остались столь же трепетными, нежными, глубокими. Это все то же альт-кантри, рутс-трип-хоп, да называйте как хотите, но это песни, что идут откуда-то, где все настоящее, без подделок, без постмодернистской придури, без стеба: как есть, так и поется.
Я все еще надеюсь, что они когда-нибудь вернутся.
