9 декабря 1980-го я шел в школу. По дороге меня нагнал приятель, учившийся на класс старше. Глаза у него были на мокром месте. Я удивился: мой приятель слезливостью не отличался.
— Ты чего? — поинтересовался я.
— Я радио слушал, — всхлипнул Леха. — Джона Леннона убили…
…Кем он был, этот веселый юноша, мастер розыгрышей, любитель сочинять нелепые абсурдные истории (и иллюстрировать их)? Есть книжка под названием «Жизни Джона Леннона» — ее написал Альберт Голдман, любитель снимать покровы святости с поп-икон. Книжка нелицеприятная и даже неприятная (странно, кстати, что вышла у нас она в серии «Жизнь замечательных людей»), но честная, насколько это возможно и нужно. С ее страниц встает образ малообаятельный и не очень приятный. Книгу эту битломаны многократно втаптывали грязь, автора клеймили разрывателем могил и плясуном на костях, но никому не удалось опровергнуть факты, в ней приведенные. Так вот, с ее страниц встает образ малоканонический: веселый носатик, циник-абсурдист, борец за права угнетенных и заботливый отец оборачивается злым, циничным, почти что отвратительным типом. На самом деле Голдман просто пролил немного света на то, о чем предпочитали не говорить — нет людей безупречных, и ангелом Леннон точно не был.
Ему всегда противопоставляли Маккартни — человека более мелодически одаренного, но производившего впечатление записного конформиста. Мои ровесники помнят, с каким восторгом советская пресса описывала борьбу Леннона с американскими властями, не желавшими выписывать музыканту грин-карту. Мы сильно позже узнали о том, что в Америку Леннон хотел перебраться в основном из-за сурового британского налогового законодательства, не хотел делиться с родиной, так сказать. А Маккартни остался дома и честно платил огромные деньги родной стране — кто симпатичней? Даже если Пол выглядит здесь как лох, то Джон — как хитрец и проныра…
Но вот хитрецом он был, а пронырой — нет. Человек эмоциональный, Леннон с легкостью велся на любые казавшиеся ему искренними призывы, давал денег откровенным мошенникам, лишь бы в их лозунгах были симпатичные ему призывы. Человек не очень сильный, он подпал под огромное влияние Йоко Оно — конечно, это была любовь, во всяком случае с его стороны; но то, что в последние пять лет жизни Йоко отодвинула мужа от собственных дел, сомнений не вызывает. Фрейдисты найдут этому легкое объяснение, вспомнив детство Леннона (воспитание в доме строгой тетки, приходящая мать, которая и не мать даже по сути, а скорее старшая подруга), и расскажут, что Джон Леннон нашел в японке-авангардистке не только жену, но вторую мать.
Не знаю, может быть. Но то, что Йоко умна, расчетлива и цинична, вряд ли нуждается в доказательствах. Широко известна история его ленноновского многомесячного загула в компании барабанщика The Who Кита Муна, певца Харри Нильссона и прочих вертопрахов рок-н-ролла, только мало кто вспоминает о том, что его случайная подруга Мэй Пэнг искренне любила Леннона. А он, похоже, просто-напросто хотел вырваться из тесных объятий Йоко за счет Мэй и прочих — тоже малоприятный штришок, не так ли?
Есть еще одна книга, тоже изданная у нас; ее написала первая жена Леннона, Синтия, мать его сына Джулиана. Бесхитростное повествование Синтии Леннон проникнуто, как ни странно, не обидой даже, а любовью и горечью: женщина, после Джона сменившая нескольких партнеров и мужей, не может скрыть своей нежности к давно ушедшему — и бывшему — мужу и признает, что Леннон остался ее главной любовью. Да и к Йоко у нее нет ненависти, только горькое недоумение: почему та лишила Джулиана почти всего наследства отца — даже не денежного, а творческого?
Мы не знаем ответа на этот вопрос. Мы можем быть уверены только в том, что Джон Леннон при всех тех и этих был человеком невероятного таланта и совершенно бешеной харизмы; он смотрел всегда вперед, иногда — чуть выше других. Люди такого масштаба часто затмевают, как творческие единицы и кумиры, себя реальных, потому-то, узнавая частности и детали, не всегда мелкие и зачастую неприятные, мы делаем круглые глаза: как же так? Да вот так: человек неодномерен и, в сущности, слаб, что не отменяет его значимости.
…У Леннона есть много прекрасных песен — и спетых при жизни, и опубликованных посмертно. Но есть одна спетая им песня, автором которой он не был — и мне кажется, что в ней куда больше настоящего Джона Леннона, чем во многих других.
