Посмертные альбомы — грустная штука. Хотя не всегда. Помнится, впервые я столкнулся с этим, когда вышел “Черный альбом” “Кино” — но к тому моменту, как он вышел, смерть Виктора Цоя осталась в другой стране, и ощущение утраты сгладилось. А печаль, которой в этом альбоме много, проникала в слушателя исподволь, не сразу – и оставалась просто печалью, без скорби. Но с только что вышедшим альбомом Чака Берри — другая история: грусти в нем и вовсе нет.
Чак умер 18 марта, ему было 90. За плечами была долгая для рок-н-ролльщика и разнообразная жизнь, в которой было, пожалуй, все, чем может наградить музыканта судьба. Вооруженное ограбление, тюремное заключение, ранний брак, первое место в чартах в 28 лет, еще одно тюремное заключение, статус рок-иконы в 35. Все остальное было лишь приложением: и знаменитый “утиный шаг”, и бесконечные концерты, и история с камерами наблюдения в женских туалетах принадлежавшего ему клуба, и введение в Зал славы композиторов — все это было бонусом к тому, что он сделал до 35 лет.
Это странно. Это необычно. Это может вызвать тоску и рутину — но, судя по всему, чтобы избежать тоски, Чак практически прекратил записываться и поставил концертную практику на регулярную основу: если ты не гастролируешь, то ты играешь по субботам в своем же заведении Blueberry Hill в Сент-Луисе. Такая, что ли, утренняя зарядка. Медитация на основе рок-н-ролла. А на гастролях – гитара под мышку и вперед, по большей части с незнакомыми музыкантами. Да ладно, что там, рок-иконе можно.
Побывал он и в Москве, то ли два, то ли три раза. Промоутеры вспоминают, что крови он попортил им изрядно: ставил какие-то заведомо невыполнимые условия и, кажется, на основании невыполнения их требовал неустойки — а получив их, радовался, как стыривший булочку с прилавка магазина пацан: вот я, вот мой кусок, и ничего вам со мной не сделать, хоть я и неправ. Жизнерадостная позиция чернокожего, придумавшего, как надрать задницу белому — вряд ли осознанная, скорее интуитивная. С другой стороны, надо же как-то расцвечивать себе жизнь, если ты с 35 лет икона рок-н-ролла, а возраст прибавляет тебе еще и величия? Думается, что и камеры в туалетах из той же серии.
Последний студийный альбом Берри вышел в 1979-м; назывался он Rock It. Крепкая, уверенная, грубая работа. Три из пяти звездочек – это неплохо для дебютанта. Для стареющей иконы рок-н-ролла это просто никак и ни о чем. Но ему, думается, было неважно. Потом было еще 38 лет без альбомов – и ничего.
Но где-то в 2001-м просочилась информация о том, что Берри то ли заглянул в студию, то ли собирается, во всяком случае, от какого-то камня пошли по воде круги. В 2012-м он уже определенно заявил: есть несколько песен. А в 2016-м, на торжествах по поводу юбилея, заявил: альбом есть, скоро выйдет. Но увидеть свою последнюю работу истинный король рок-н-ролла не успел.
Работа называется коротко и просто: CHUCK. В ней – 34 минуты, десять песен, две – переделанные старые, одна – живая запись с концерта, остаток – новые, которые очень похожи на старые.
С другой стороны – чего вы ждали? Что с Берри произойдет метаморфоза на десятом десятке? Что он превратится в мудрого старика? Нет, увольте. Мудрый старик – это Леонард Коэн. В лучшем случае Джонни Кэш. У иконы рок-н-ролла нет и не может быть сил и времени на рефлексию, которая продуцирует мудрость, она живет, только пока рука бьет по струнам. Это, кстати, понимает потрясающий гитарист и политический активист Том Морело, который вроде бы играет на треке Big Boys – но убей меня Бог, если я смогу выделить его партию. Это альбом Чака, Тому дали прикоснуться – ему достаточно.
Чак Берри был великий музыкант (вы ждали этой фразы – нате, вот она). И величие его в том, что в нем не было никакого величия. Он умер вредным стариканом со скверным характером, который знал, как делать то, от чего сами начнут двигаться ноги и подергиваться в такт голова. Рок-н-ролл – это лакмусовая бумажка, проверка на вшивость; уверен, что Роберт Фрипп, к примеру, может это и запросто (хотя и не хочет), а, скажем, какие-нибудь мастера современного прогрессив-рока – ох, я не уверен. Когда-то Луи Армстронг, кажется, сказал (или это апокриф): пока ты не сядешь подуть с чуваками, ты не поймешь, что такое джаз. Так и тут: пока ты не сыграешь так, что ноги пойдут в пляс, ты не поймешь, что такое рок-н-ролл.
А Чак Берри это не просто умел — он это придумал.
Вот, собственно, и все, что можно сказать про альбом CHUCK. Извините, что пишу его одними заглавными: строчными не получается.
