Наш CD

SONGS FROM THE BLACK EARTH

Постоянным читателям «Салона AV» не надо представлять отца и сына Винцкевичей, а также еще двух музыкантов из международного электрогитарного трио Stekpanna. В №10 за 2005 год мы писали о них в связи с фестивалем «Джазовая провинция», который Винцкевич-старший проводит в качестве основателя и арт-директора вот уже 12 лет. Более того, по отдельности артисты были представлены и на прилагавшемся к журналу компакт-диске, посвященном юбилейной 10-й «Джазовой провинции». Хотя к тому времени у этих музыкантов уже вышел совместный проект — диск с позаимствованным у Достоевского названием «Notes from the Underground» (2002), то есть «Записки из подполья». (Из-за словечка «андеграунд» название это вообще часто встречается в мировой поп-музыке — от альбома знаменитого трио «Медески, Мартин и Вуд» до разных хип-хоповых сборников.)

Но ни первый проект, ни тем более второй, записанный квартетом, без электрогитариста Мэдса Кйолби, конечно, никакой не андеграунд, если только не считать весь импровизационный джаз «подпольем» по отношению к многотиражной поп-музыке.

Хотя... если вдуматься, в том постмодернистском блюде из «всего и вся», которым угощает своих слушателей Stekpanna, есть, например, бессмертный «Дым над водой» от Deep Purple, сыгранный как спокойная джаз-роковая баллада. Не случайно же кто-то назвал музыку трио Stekpanna «пост-джазом».

Stekpanna

Международное трио в составе Мэдс Кйолби (гитара, Дания) Питер Сверд (ударные, Швеция) и Стив Кершоу (контрабас, Великобритания) сложилось в 1985 году, когда все его будущие участники учились в музыкальном Институте в Лос-Анджелесе. Собственно дебютный альбом трио «Standin’ Tall» с треком «Дым над водой» летом 1997 года играла радиостанция Jazz FM. На втором альбоме записывался известнейший британский джазмен, саксофонист Энди Шепард. Всего у Stekpanna — 10 компакт-дисков, включая «Записки из подполья».

К вопросу о постмодернистских парадоксах: трое европейцев — два скандинава и один британец (географически объединенные, как известно, Северным морем) называют свой коллектив «Сковородка для мяса». Некоторые любят погорячее?

Леонид и Николай Винцкевичи

Леонид — Заслуженный артист России. Заслуженный деятель искусств России.

Студент Курского музучилища, в 70-е годы окончил Казанскую консерваторию по классу фортепьяно, занимался композицией; джазом увлекся благодаря покойному Аркадию Петрову, ведущему единственной в СССР джазовой программы «Радиоклуб «Метроном» (просуществовала с 1965 по 1967 год). В своей alma mater — Курском музучилище — с середины 70-х годов руководил эстрадно-джазовым отделением. С начала 80-х признан одним из самых оригинальных джазовых пианистов страны. С 1984 года более десяти лет сотрудничал с эстонским саксофонистом Лембитом Саарсалу; их дуэт еще в советские годы начал выступать на крупнейших международных фестивалях джаза, выпустив два лонгплея на фирме «Мелодия». С 1996 года — основатель и арт-директор первого в Европе передвижного фестиваля «Джазовая провинция», который до сих пор существует благодаря генеральному продюсеру Дмитрию Пиорунскому, комитету по культуре Курской области, возглавляемому Валерием Рудским, и помощи энтузиастов. Компакт-диски выходили в России, Германии, Великобритании и других странах. Выступал с Лайонелом Хэмптоном, Элвином Джоунсом, Конрадом Хервигом, Владимиром Коновальцевым, Игорем Бутманом и многими другими известными музыкантами.

Николай Винцкевич окончил джазовый факультет Российской академии музыки имени Гнесиных по классу саксофона у профессора Александра Осейчука. В 1998 году стал лауреатом премии Московской ассоциации джазовых журналистов «Джаз Ухо» в номинации «Музыкант, заслуживающий более широкого признания». Хотя с раннего детства слушал классическую музыку, дебютировал в звукозаписи с эйсид-джазовым проектом V& F (диск фирмы «Богема»), вместе с отцом и самостоятельно гастролировал во многих странах, в том числе в городе Москоу, штат Айдахо (где играл в оркестре Лайонела Хэмптона — покровителя местного джаз-фестиваля). В 1992 году вместе с Винцкевичем-старшим принимал участие в межжанровом фестивале «Русская музыка вчера, сегодня, завтра» в Оксфорде; в 2006 году с трио Stekpanna аккомпанировал хедлайнерам фестиваля «Джаз в саду «Эрмитаж» — Джею Эшби и вокалистке Ким Назарян (из вокального ансамбля New York Voices).

Восемь лет назад за кулисами джаз-фестиваля в Финляндии отец и сын Винцкевичи познакомились со Стивом Кершоу и Питером Свердом из Stekpanna, и в 2002-м уже выходят упомянутые «Записки из подполья».

Дуэт Леонида Винцкевича и эстонца Лембита Саарсалу старейший, но все еще довольно влиятельный джазовый журнал «Down Beat» почти двадцать лет назад назвал «прекрасным, не замкнутым в себе русским авангардом, где Эррол Гарнер не противоречит Сесилу Тейлору...» Эти слова вполне можно было бы отнести и к дуэту Николая и Леонида Винцкевичей.

Что же может быть общего у электроджазового космополитического постомдернизма и как бы почвеннического южнорусского города Курска?

Правильный ответ: «Songs From The Black Earth» — «Песни черной земли».

ПЕСНИ ЧЕРНОЙ ЗЕМЛИ

«Песни черной земли» с самого начала буквально завораживают одинаково красивой и в той же мере разнообразной лирикой, неспешными, тонкими, почти что программными нюансами. У великого русского поэта В.А. Жуковского есть примечательное стихотворение — элегия (!) «Море», которое заканчивается обращением к, казалось бы, бурной стихии:

Обманчив твой неподвижности вид:

Ты в бездне покойной скрываешь смятенье,

Ты, небом любуясь, дрожишь за него.

Этими строками вполне можно было бы описать и настроение «Песен черной земли»: спокойствие — только на поверхности, страсть лишь изредка пробивается наружу.

В первой же композиции (авторство в основном принадлежит Винцкевичу-мл.) — «Одинокий» — в самом конце первого соло (Николай — на сопрано-саксофоне) вдруг появляется упорное повторение почти что народного мотива, характерного для русской жалейки. Хотя написана пьеса в штате Айдахо. «Бескрайние просторы... Монотонные дороги... Без перерыва шел снег. Это было так похоже на нашу землю... Одиночество...», — комментирует автор.

Вторая композиция — казалось бы, из другого мира. Называется она «Жаклин дю Пре». Именем выдающейся английской виолончелистки с аристократической французской фамилией назван концертный зал в Оксфорде, где выступали Винцкевичи. Тоже вроде бы лирика, но с горькой нотой! Еще бы: ученица Ростроповича (которой он отсоветовал участвовать в конкурсе Чайковского) умерла в возрасте 42 лет, проведя 14 лет в инвалидном кресле из-за неизлечимого рассеянного склероза в очень непростой семейной обстановке (ее мужем считался выдающийся пианист и дирижер Даниэль Баренбойм).

Заглавная «Песня черной земли» — аскетичная баллада о том, что объединяет курскую землю и Шотландию. А может быть, и Скандинавию — не только чернозем, конечно, но и то, что называется нордическим духом. Тем более что Винцкевич-младший давно уже живет не на Юге, в Курске, а в столице страны, где, по слухам, все еще имеющим хождение на Западе, на заснеженных улицах можно встретить диких медведей. Впрочем, благодаря таким музыкантам, как Винцкевичи, их международным связям и фестивалю «Джазовая провинция» за рубежом уже знают, что все это — из области мифов. Но существует ли искусство без мифов?

Например, в 50-е годы у нас отплясывали рок-н-ролл под афроамериканский духовный гимн — спиричуэл «When the Saints Go Marchin’ In» («Когда святые маршируют»). И давний партнер Леонида Винцкевича Лембит Саарсалу напомнил об этом, сыграв на своей пластинке «2 х 2 = Лабаялг» этот гимн в... зажигательном афроамериканском стиле фанки. Квартет из двух русских, англичанина и шведа тоже как бы вспоминает то, что хранится в генетической памяти джаза — танец как духовное искусство (как писал один нидерландский теолог, «марш — в конце концов, тоже танец»). Обратите внимание, как сдержанно (по сравнению даже с эстонцами, не говоря уже об афроамериканцах) аккомпанирует альт-саксофону Николая Винцкевича Питер Сверд.

«Деревенская музыка» — тот самый как бы авангард — между Эрроллом Гарнером и Сесилом Тэйлором. Не цитируя русские народные мелодии, Леонид Винцкевич «подготавливает» рояль так, что струны его — вместе с игрой на клавишах — начинают звучать как отдаленное треньканье почти что забытой балалайки или домры, в котором, как в море у Жуковского, под поверхностью скрывается настоящая бурная жизнь — хоть и нестандартное, но все-таки фортепьянное буги-вуги. «Именно к истокам этой музыки, подлинному фольклору был неравнодушен Игорь Стравинский в свой «русский» период», — комментирует это пианист Винцкевич. И в самом деле: не так уж далеко от Курской губернии находится городок Устилуг (теперь на украинско-польской границе), где каждое лето подростком отдыхал великий русский композитор Игорь Стравинский и где в прямом и переносном смысле слова впитывал атмосферу славянского музыкального фольклора.

Хотя на выпускном экзамене в Казанской консерватории Винцкевич-старший играл Прокофьева, ему определенно ближе парадоксальность Стравинского. Традиции, одним словом...

Шестая композиция — «Холивел-Стрит». Так называется оксфордская улица, где находится один из старейших концертных залов Англии, помнящий Гайдна и Генделя. «Желание быть и играть в этом зале — неповторимо...» Комментарии излишни.

«Дом Пепа» — посвящение другу Винцкевичей Пепу Петтерсу из Солт-Лейк Сити. «В этом доме — своя студия и, главное, отличная коллекция джазовых пластинок и книг». Быть может, потому это единственный номер, который признает своим каждый любитель джазового мэйнстрима и даже блюза.

И заключение «На бис», сочиненное в Москве, но впервые сыгранное в Оксфорде, в зале имени Жаклин дю Пре, и правда — на бис...

Джаз и в самом деле давно уже такое же международное искусство, как виолончельные концерты британской артистки дю Пре и квартет отца и сына Винцкевичей, англичанина Кершоу и шведа Сверда.

Дмитрий Ухов