#10/2005 • Наш CD

ДЖАЗОВАЯ ПРОВИНЦИЯ – ДЕСЯТЫЙ МЕЖДУНАРОДНЫЙ

К вопросу о роли личности в истории отечественного джаза. Первый (и пока – единственный) передвижной отечественный фестиваль "Джазовая провинция" - это, конечно, детище его инициатора и бессменного арт-директора Леонида Винцкевича. И не только потому, что действо отражает его собственное представление о джазе, сколько из-за того, что, наоборот, бывали фестивали, на которых ему приходилось выходить на сцену пять раз в течение трех концертов. И отнюдь не с готовыми авторскими проектами. Впрочем, что бы маэстро делал без генерального продюсера, в первые годы "Провинции" – вице-президента Российского Фонда культуры, а позднее – профессионального "провинциала", заместителя губернатора Ульяновской области по экономике Дмитрия Пиорунского? Или столичного предпринимателя и джазового энтузиаста Виктора Войтова, в трудную минуту два года назад поддержавшего фестиваль, но скромно назвавшегося сопродюсером? Или администрации города Курска и комитета по культуре Курской области, понимающих значимость этого проекта и делающих все возможное? И еще десятков преданных джазу людей – организаторов, музыкантов, ведущих концертов – легендарного историографа Владимира Фейертага, культуртрегера Михаила Митропольского, редактора портала www.jazz.ru Кирилла Мошкова. Разумеется, "стрелочников", которые всегда во всем виноваты – звуковиков и журналистов. В общем, всех, кто разделял с музыкантами тяготы странствий по российской глубинке. Несмотря на все перемены, в том числе и те, что произошли за десять лет "Джазовой провинции", дураки и дороги у нас – все те же.

И еще: довольно широко распространено мнение, что знаменитые артисты в качестве начальников – педагогов, худруков, менеджеров - стремятся воспроизводить себе подобных. По отношению к Леониду Винцкевичу это отнюдь не так.

Хотя наша подборка составлена для всех и каждого, в программах "Джазовой провинции" нашлось место и для камерно-композиционного "Второго приближения" (см. сборник "Джаз по-русски", №12/2004), и, наоборот, – для смелого фри-джаза швейцарского проекта Day & Taxi. Без личного примера эстонско-русского дуэта Саарсалу - Винцкевич совсем другой была бы и "Джазовая провинция", и вообще постсоветское джазовое пространство.

О выпускнике Казанской консерватории, пианисте Леониде Винцкевиче в джазовых кругах заговорили только в конце 70-х – ему было уже под тридцать, и он уже лет пять заведовал джазовым образованием в своей alma mater – Курском музыкальном училище. Причем заговорили сразу в превосходных степенях – ни у кого, кроме мэтра Германа Лукьянова времен первых советских джаз-фестивалей 60-х, не получалось столь органического соединения русской самобытности и интернационального джазового языка. Хотя, по признанию самого пианиста, на него повлияла не сама жизнь – не Арина Родионовна и не связь с народом, а цивилизация: аутентичная фольклорная запись на гибкой пластинке, приложенная к звуковому журналу "Кругозор".Так или иначе, но джазовые круги ждали "фольклорного" Винцкевича. Однако на бис он нарочито просто играл джазовые стандарты, за что позднее журнал "Down Beat" назвал его импровизации "прекрасным, не замкнутым в себе русским авангардом, где Эррол Гарнер не противоречит Сесилу Тейлору...".

В 1984 году Винцкевич встретил эстонца Лембита Саарсалу. Саррасалу тоже интересовался этникой, но – в отличие от Винцкевича – жил в "продвинутом" Таллинне, где культивировался джаз. И если свои фольклорные идеи в духе Стравинского и Бартока Винцкевич смог реализвать лишь 20(!) лет спустя – уже в эпоху развитого "мирового джаза" ("Five Songs", фирма Landy Star, 2001), то Лембит уже успел записать и издать на советской "Мелодии" несколько пластинок и традиционными композициями, и со своими этническими опытами. В конце 80-х, еще в советские времена, Лембит и Леонид выпустили два диска в основном с джазовыми стандартами. Но, как я писал тогда же, такими, "сквозь которые просвечивает какая-то доисторическая северная общность". Это был, как сказали бы теперь, настоящий "евроджаз".

И правда, уже в 1994-м году при творческом и организационном содействии певицы из Шпайера Ютты Глазер Винцкевич и Саарсалу включили в эту "общность" и Германию. Составили с певицей Novoje Mond Trio и записали диск "Land-Zemlja-Maa" с тремя народными мелодиями, из которых в наш сборник вошла эстонская "Tasane Maa". А свой подход к американскому джазу главные "провинциалы" продемонстрировали программой "Peak Performance" (Landy Star, 2001) с композициями Линна Скиннера, вот уже более четверти века возглавляющего большой фестиваль в городе Москоу, штат Айдахо. Москоу – тоже "Москва", и в эпоху "перестройки и гласности" этим совпадением невозможно было не воспользоваться. Наших джазменов начали приглашать в американскую Москву. Лембит и Леонид с успехом выступили там в 1989 году, к ним прямо на сцене присоединился живой классик и покровитель Фестиваля Лайонел Хэмптон. А еще через десять лет на вторую "Джазовую провинцию" пожаловал и сам д-р Скиннер (титул "доктор" – для того, чтобы не путать мистера Скиннера с нью-йоркской певицей Lynn Skinner). Он все еще не теряет надежды выпустить еще один диск со своей музыкой в интерпретации "нашего" дуэта. Должна войти туда и композиция "When It's Night".

Фамилия Винцкевич есть и еще на одном треке, но это – саксофонист Николай Винцкевич, сын Леонида. Хотя Винцкевич-младший и принял участие в "фольклорном" проекте своего отца "Пять песен" и дебютировал на родине джаза в программе все того же фестиваля в Москоу (штат Айдахо), его приглашали туда одного – в качестве солиста биг-бэнда Лайонела Хэмптона. Выпускник джазового факультета Российской Академии музыки им. Гнесиных, лауреат премии Московской ассоциации джазовых журналистов "Джаз Ухо-98" в номинации "Музыкант, заслуживающий более широкого признания", Николай занимается совсем другим джазом – электрическим. Композиция "African Dreams", открывающая его совместный с нижегородским клавишником Алексеем Филимоновым диск "V& F Project" – самый "акустический" из всех представленных на нем номеров.

А теперь по порядку. Говорят, вокальные джаз-ансамбли а капелла получили распространение в 40-е годы, когда американский профсоюз музыкантов объявил бойкот звукозаписи, чтобы добиться отчислений от продажи дисков. Но к вокалистам забастовка не относилась, и они стали изображать инструментальное сопровождение "на губах". У нас, понятное дело, в этом необходимость не возникала, соответственно, и таких коллективов не было. Но в 90-е, как только стала формироваться клубная жизнь, вокальные ансамбли, да еще а капелла, стали возникать как-то сами собой. Vocal band, Cool & Jazzy, еще в советские времена минская Camerata, потом киевский Mansound. "A`cappella ExpreSSS", однако, явление 21-го века. В наши дни, когда сэмплеры способны воcпроизвести чуть ли не любые звучания в реальном времени, начинает особенно цениться то, что (пока еще?) подвластно только человеку, в том числе и пение – с микрофоном, если надо, но обязательно "живьем". Не случайно "A`cappella ExpreSSS" в первый же год своего существования начинает получать призы: на «Кинотавре-2003» – за саундтрек композитора Алексея Рыбникова, еще через год диск «Magic Moments» отмечают на родине джаза, в США. Потом на австрийском фестивале "Vokal Total» классик MozArt в версии московского секстета происходит неизгладимое впечатление на самого Уорда Свингла, основателя тех самых легендарных the Swingle Singers. Нет отбоя от предложений и концертных, и студийных группе поющего басом Андрея Туника. Уже готов и второй диск "Middle of the river". Вошедшая же в наш сборник композиция "Magic Moments Bossa" напоминает о временах дебюта этого очень экспрессивного вокального коллектива.

Из постсоветского пространства лучше всего представлена на "Джазовой провинции" Литва. В основном музыкантами, которые в качестве лидеров раскрутились уже в "новое время". Впрочем, ритм-группу бас-гитариста Леонида Шинкаренко (и барабанщика Гядаса Лауринавичюса) знал весь Советский Союз по ансамблям знаменитой вильнюсской джазовой школы – Владимира Чекасина, Олега Молокоедова и Пятраса Вишяускаса. Как лидер и солист Леонид – такой же поэт бас-гитары, как и Жако Пасториус. В сборник включен один номер из авторской программы "Remembrance", посвященной самому знаменитому литовцу – теннисисту Витасу Герулайтису.

Руководитель другого литовского проекта – клавишник и композитор Дэйнюс Пулаускас – хотя и начал еще в конце 70-х, но фактически проявил себя уже в 90-е. Его музыка – еще одно доказательство того, что после авангардной вильнюсской школы времен Ганелина - Тарасова - Чекасина джаз постсоветской Балтии тяготеет к тому общему для него нордическому направлению, которое представляет знаменитая немецкая фирма ЕСМ (главная студия которой находится, как известно, в Осло). Композиция с многозначительным названием "On the Verge" ("На грани") открывает первый диск Секстета Пулаускаса (1999-й год), с тех пор выступающего в неизменном составе.

Хотя в трио Stekpanna двое скандинавов (и один британец), к их музыке определение "нордический", скорее всего, не подойдет. Даже название трио и то рождает ассоциации с чем-то "горячим" (буквальный перевод: "мясо на сковородке"), да в свой дебютный альбом они включили ни много ни мало хард-роковый хит "Smoke on the Water". Это, однако, не помешало Stekpanna выпустить диск с Леонидом Винцкевичем и пообещать на 10-летии "Джазовой провинции" повторить композицию "Ikaros", но в чисто акустической версии.

Скрипача Давида Голощекина представлять, наверное, нет необходимости. Самый активный питерский джазмен, композитор и шоумен, основатель первого в Ленинграде настоящего джаз-клуба и официально признанной Филармонии джазовой музыки, участник чуть ли не всех значительных отечественных джаз-фестивалей, Голощекин, конечно же, всегда и везде свой человек. Но мало кто сейчас помнит, что Голощекин – мультиинструменталист. Начинал он свою джазовую карьеру как контрабасист, но в знаменитом биг-бэнде Иосифа Вайншейна был пианистом. В середине 60-х играл в авангардном даже по новым временам квартете Носова - Гольштейна. А в 1978 году записал целый альбом "10+1" в стиле "фьюжн", где всё исполнил сам на десяти инструментах – от саксофонов до ударных. И теперь о нём лучше всего сказать словами автора первой "Энциклопедии джаза" Леонарда Фэзера, относившимися к Джонни Ходжесу: "Да, он рассказывает одни и те же старые сказки. Но каждый раз – лучше, чем до этого".

Начинавший тинэйджером у Голощекина Игорь Бутман параллельно играл на альт-саксофоне и в "Аквариуме" Бориса Гребенщикова, и в "Поп-механике" Сергея Курехина. Но потом вдруг переключился на тенор-сакс. Выступал у Олега Лундстрема в лучшем джаз-роковом коллективе России – "Аллегро". Потом на восемь лет уехал в США и вернулся, можно сказать, знаменитостью. Навел самый прочный мост между родиной джаза и Россией, открыв самый шикарный в стране джазовый ресторан "Le Club". Провел несколько блестящих фестивалей под маркой "Триумф джаза", собрал биг-бэнд, с которым выступают не только звезды-гастролеры, но и поёт рокер Сергей Мазаев в ретро-стиле Луи Примы. Как и без Голощекина, без Бутмана не обходится теперь ни одно значительное джазовое событие – неважно, светское или творческое. "Falling Out" – биг-бэндовая версия заглавной композиции первого авторского проекта саксофониста (фирма Impomptu, 1994).

Певица Ив Корнелиус и саксофонист Майк Эллис родом из джазовой столицы мира – Нью-Йорка. Но он и она вряд ли знакомы друг с другом, общее у них только одно: оба хорошо знают дорогу в российскую джазовую провинцию. Баллада Корнелиус "A thoughtful message" в авторском исполнении взята с компакт-диска "I Feel Like Some Jazz Today" (Pooky Looky, 1999), который очень высоко оценил самый авторитетный джазовый критик всего Интернета Скотт Яноу.

Майк Эллис – один из самых верных друзей "Джазовой провинции" – лет восемь назад приехал искать свои русские корни (настоящая его фамилия Mordvinoff). "Blues for Ugo" – еще не опубликованная запись его нью-йоркского оркестра образца 1998 года, в которой солируют, кроме самого Эллиса на баритон-саксофоне, выдающийся тенор-саксофонист Рик Маргитца и трубачи Грег Гласмен и Роб Хенке.

Дмитрий Ухов